возрастное
20:17 | 11-09-2012 | Culturology, Literature, Personal | No Comments
вся наши проблемы оттого, что внутри до сих пор живет 17-тилетний юнец, что обязательно хочет сорваться и веселиться. мы продолжаем жить, словно нам и дальше еще только без пяти минут совершенолетие. и оголтелые, в звездном блеске, кружимся в хороводе страстей.
да, чуть больше ответственности и немного меньше визга. пьем чаще, но уже не падаем. все еще любим чужих жен, однако не вызываем их мужей на дуэль. и когда сломя голову падаем вниз на тарзанке, то больше не хватаем зубами воздух, а просто радуемся каждому мгновению.
но этого ведь мало, да? потому что все давно изменилось – темп другой, интересы, мысли. и где-то внутри иные поиски и задачи. плюс, все еще хочется за горизонт, но не для того, чтобы подраться с Богом, а лишь для того, чтобы его найти – однако, кто и в самом деле ищет?
так остаемся позади, на пыльном стуле в забытом пабе. так душа рвется прочь, слова бьют горлом наружу, и искры из глаз – а толку? это очередная история несостоявшегося замужества, одного печального несоответствия: оргия все еще в разгаре, но уже неинтересна, там больше никого нет – кроме твердящих заученные роли манекенов.
вчера я был ди-джеем на вечеринке, а днем случайно обнаружил забытый рассказ Лимонова:
— Скажите, а что когда становишься старым. Что с душой и с умом происходит? То есть каково быть старым?
<…>
Въехав уже на Кингс-Роад, мы стояли, ожидая зеленого огня. Высокий статный панк с ярко-красной прической a la Ирокез, бил по щекам бледную высокую девочку в кожаной куртке и черных трико. У стены аптеки стоял молоденький маленький клерк в полном костюме – жилет и галстук – и взволнованно наблюдал за сценой.