Archives for October 2012
in a bad way
31 October 2012 | Hardware, Microsoft | 1 Comment
I think the Surface suffers visually from having more ports. I know that comes with added capabilities, but it just ends up looking like a Windows laptop and I don’t mean in a good way.
метко сказано.
-
сегодня ведь Halloween, не забыли? ↩
much like Windows 8
31 October 2012 | Design, Hardware, Microsoft | 1 Comment
и заодно про Microsoft Surface:
Nobody asked me about my Surface. I tried flashing it all over the place. But despite my best efforts, no one seemed curious.
вообще, там много показательного именно в плане разработки мобильных интерфейсов, но к чему многословие?
I would never want it to be my only computer.
a smaller device
31 October 2012 | Apple, Design, Hardware | 2 Comments
fanboys[1] тем временем полным ходом радуются нынешнему iPad mini — экран, конечно, после Retina в полноценном iPad, расстраивает, но в остальном похвалам нет числа.
и только редким голосом вопиющего в пустыне звучит элементарный расчет:
I just don’t see the iPad mini being worth it for me. As an additional device to use for reading and Web browsing around the house it seems like a superfluous expense, and as a full-on replacement for my current iPad it seems like it would be a downgrade as my laptop replacement.
в этом, повторю, и дело: на 10-тидюмовом экране экране я могу сделать куда больше, а специальных решений — для больших или, наоборот, маленьких экранов — пользовательский интерфейс еще не требует.
-
я, разумеется, отлично помню те недавние времена, когда все они единоглассно восклицали о совершенной ненужности такого размера. ↩
перемена мест
31 October 2012 | Art, Literature | 3 Comments
читал сегодня обзор недавно вышедшей книги о детской иллюстрации “Children’s Picturebooks: The Art of Visual Storytelling”, и заметил один из прилагающихся разворотов — вот он, автор Kaatje Vermeire:
мне кажется, этот рисунок суть точнейшая метафора одного из главных движителей постмодерна — как писал Алистер Фаулер в “Истории английской литературы”:
One broad grouping is the metafiction, or novel that exposes its own fictional illusion in some way — perhaps by taking up conventions only to discard them, perhaps by the use of an obviously naïve narrator.
<...>
It is also possible to see a narrower grouping, of poioumena, or self-begetting novels. In this genre, the central strand of the action purports to be the work’s own composition, although it is really “about” something else.
или, например, Дэн Симмонс тоже метко подметил это завихрение:
It is about the writing of the tale writing about the writing of the tale within the tale itself. It is the direct precursor to such pleasant moments in modernist-post-modernist fiction as the scene in John Fowles’s (may he rest in peace) novel The French Lieutenant’s Woman where near the end of the novel – as Charles is taking a train somewhere in an attempt to find his missing love and falls asleep – we see a bearded stranger enter his compartment, a burly man dressed uncomfortably in the clothes of the 1850’s, who stares earnestly, perhaps unhealthily, at our sleeping character and who then takes out a coin and flips it, staring at the face that came up. The unnamed character, of course, is our author from 1969 – a certain John Fowles – come into the book to look at his character while deciding Charles’s fate by a coin toss.
именно так все обстоит и здесь, разве нет? мы видим на рисунке уснувшего слушателя, мы видим оживших героев и воплотившиеся декорации, мы видим автора, рассказчика, кто, наоборот, сам попадает в сочиняемую им повесть. разве это не “the actual act of the composition within the tale itself”, как говорит Симмонс?
потому что главное — это и не события уже, но интерпретация, их дальнейшее превращение.
война алой и белой розы
31 October 2012 | Sport | No Comments
давайте проверим: если Manchester United победит сегодня Chelsea в 1/8 Кубка Футбольной Лиги, то жеребьевка, которая случится затем, сразу после игры, неведомым образом вынесет его в четвертьфинале на Leeds United.
просто оттого что мне так хочется, да.
корпорация
30 October 2012 | Economics, History, Literature | No Comments
“Барочный цикл” — а меня каждый раз безмерно отвращает это название, определенно поминающее некие фэнтезийные мотивы (что, впрочем, и не удивительно, если учесть Библейскую — сказочную — подоплеку с одной стороны, и беспрерывные авантюрные приключения с другой) — “Барочный цикл” интересен в силу множества факторов, даже если оставить в стороне его литературные достоинства.
и, в первую очередь, это каждый раз те или иные вопросы и задачи, что Нил Стивенсон прячет меж страниц, — аккурат за рассказом о превращении мочи в фосфор или экскурсом в фехтование. эти образы насыщают книги, дают им перспективу. и хоть мелькают исключительно вскользь и между делом, но именно на подобных тайниках и зиждется фундамент романа, на экономических мистериях или сексуальных интермеццо, на эволюции мореплавания или Гуковой “Микрографии”.
эти три тома действительно поразительно научны — будь то, например, обреченность меркантилизма, или, скажем, экономика долга, сэр Исаак Ньютон и монетарная политика Англии. а так же извечное противостояние Голландской и Британской Ост-Индских компаний (к чему, надеюсь, у меня вскоре будет шанс вернуться), или этика протестантизма и капитализм, о которых так долго писал Макс Вебер.
последнее, к слову, занимательно уже и тем, что до сего времени так и не поддается какой-нибудь окончательной трактовке — равно, как и Ньютонова гравитация, столь часто мелькающая на страницах романа.
например, вот, за что хвалит пуритан лично Стивенсон:
They were tremendously effective people. They completely took over the country and they created an army pretty much from scratch that kicked everyone’s ass. This is not always a good thing. They were guilty of some very bad behaviour in Ireland, for example. But any way you slice it they were very effective. Cromwell was a tremendous military leader. A lot of that effectiveness was rooted in the fact that they had money, in part because persecuted religious minorities, if they’re not persecuted out of existence, often manage to achieve disproportionate wealth. It happened with Jews, Armenians, Huguenots. Earlier in this project, I could have rattled off five more. They have to form private trading networks and lend each other money[1]. They’re unusually education conscious. Puritans — and when we say Puritans, we’re talking about a whole grab bag of religious groups — tended to prize literacy and education. I’m sure they had a higher literacy rate than the general English population. Literacy and education make people more effective.
да, именно грамотность, мне кажется, и послужила главной отправной точкой в успешности Реформации; грамотность и ее распространение как самой по себе, так и вследствие религиозных притеснений, вынуждавших протестантов к бегству того или иного рода, к поиску нового места жительства — или, другими словами, к миграции знаний.
а дальше все уже слилось в единый котел: противостояние с Ватиканом, идеи Просвещения, Голландская революция и Тридцатилетняя война, Вестфальский мир, определивший понятия государства и нации, дальнейший расцвет буржуазии сперва в Голландии и затем в Англии (вопреки стагнации абсолютизма во Франции), и многое, многое другое[2].
и все же, если посмотреть назад, то каким образом все это так успешно пересеклось именно с экономикой? и что тогда с доктриной предопределенности? иначе говоря, где же нашли они смысл заниматься хоть чем-нибудь, если жизнь человека, его спасение или осуждение в вечности раз и навсегда предварительно задано волей Бога?
впрочем, Жан Кальвин, разумеется, изыскал требуемый ответ:
[Н]ельзя желать, или надеяться обрести, или воображать иной способ благоденствия, чем Божье благословение, поэтому люди должны безбоязненно полагаться и опираться на него.
Разумеется, плоть может сама осуществить свой замысел, когда изобретательно добивается почестей и богатства, либо прилагая к тому собственные усилия, либо с помощью благосклонных людей; тем не менее, очевидно, что всё это — ничто, и мы никогда не сможем преуспеть ни смекалкой, ни трудолюбием, если Господь не будет помогать нам в том и другом.
И напротив, одно его благословение проложит путь через все преграды, чтобы привести нас к счастливому завершению всех дел.
то есть, и различные экономические успехи или провалы тоже суть Божественное предопределение, основанное на суверенной и неподвластной человеческому пониманию воле Бога; иными словами — определенные знаки свыше.
по-моему, исключительно удобно, не правда ли?
что ж, тем удивительнее и, одновременно, закономернее финал: количество протестантов сегодня неотвратимо уменьшается по всему миру. в Голландии, например, религиозное первенство отошло к римско-католической церкви, те же процессы идут в США или в Германии, на родине Реформации — видимо, как раз потому, что образование и в самом деле неизменно заставляло их двигаться вперед.
или потому, что в основе любых событий, будь то вера, или война, лежит информация — и экономика[3], как часть ее?
-
это очень важный момент — такие закрытые общины создавали исключительно благоприятные условия для реализации всевозможнейших прожектов, начиная от исходного финансирования и заканчивая страховой поддержкой на случай провала. ↩
-
хотя, скажем, указ против запрета ростовщичества был принят в Голландии только 1658 году. ↩
-
кстати, вот и еще одна милая статья на в чем-то сопряженную тему. ↩
энергичный понедельник
29 October 2012 | Cinematograph, Metaphysics | No Comments
хорошая цитата вспомнилась:
You see, madness, as you know, is like gravity. All it takes is a little push!
смешения
28 October 2012 | Art | No Comments
опять коллажи, раз (библиофилы оценили бы):
We create our own past from fragments of reality in a process that combines the willful aspects of remembering and forgetting with the coincidental and unconscious.
и два, чудесная Адди Хердер, исключительно самобытно где-то между Корнеллом и Швиттерсом, очень рядом с ними — близко, как никто иной.
по секрету
28 October 2012 | Cryptography, Software | No Comments
или — вот такое шифрование писем в Gmail. не совсем, конечно, писем, и не совсем в Gmail, зато AES.
рост и перспектива
28 October 2012 | Culturology, Literature | No Comments
из интервью[1] Сергея Кузнецова (о его романе “Живые и взрослые”):
Это книга возникла из размышлений о феномене викторианства в современной подростковой литературе — будь то Лемони Сникет, Роулинг (да, у нее современный мир, но закрытые школы очень викторианский институт сами по себе) или Филипп Пулман (вот обещанный автор, сильнее всего повлиявший на желание написать для подростков). Викторианская Англия для англоязычного автора — идеальный мир детства: не только потому, что именно в это время написаны «Мэри Поппинс», «Алиса в Стране Чудес», «Книга Джунглей» и множество других книг, но и потому, что викторианцы очень особым образом относились к детям: они их уже замечали (в XVIII веке никаких детей не было), но еще считали невинными (после Фрейда это стало невозможно). Так называемая «эпоха застоя» конструировала детство таким же образом — как период невинности, которая неизбежно должна закончится. И точно также, как викторианская Англия она породила длинный список классических детских книг — от Крапивина до Успенского. Кроме того, для нескольких поколений англичан это было ностальгическое время «великой Империи», про которую они уже знают, что она была обречена — и также многие наши современники воспринимают брежневский период советской истории: как время, подернутое романтическим флёром обреченности, время, которое как детство обещало длиться вечно, а потом закончилось.
все так и есть.