детгиз

10:12 | 30-06-2013 | Literature | No Comments

oh, dear me:

Можно долго говорить о том, почему Пратчетт – куда лучший писатель, чем Гейман (или даже: почему Пратчетт – писатель, а Гейман – так), но принципиальная разница между ними – в этике, а значит, и в эстетике.

В “Благих знамениях” Гейман смачно описал, как чудовищные личинки пожирают ни в чем не повинных лондонцев. Пратчетт потребовал (и добился) воскресения третьестепенных персонажей: “никто не должен погибнуть потому, что Антихрист жив”.

В “Никогде” Гейману в кайф рассказывать о злодействах совершенно бесчеловечных господ Крупа и Вандермара, потому что… ну, потому что в кайф и они совершенно бесчеловечные. В “Правде” Пратчетт откровенно скопировал эту парочку, скрестив их с тарантиновскими Джулсом и Винсентом, – и понятно, зачем: потому что в Плоском мире, как и в “Криминальном чтиве”, возможно искупление грехов. Не для всех; для одного из двух киллеров; но и это неплохо (“Один из разбойников был спасен. Приличный процент” – “В ожидании Годо”).

Дело не в том, что в мире Геймана это невозможно (вполне возможно) – просто Геймана это не интересует.

стражи морали и порядочности, они повсюду. делают жизнь пресной since… с момента ее зарождения.

anyway, если вам так хочется, то именно поэтому Гейман все же сумел написать свой Великий Американский Роман, а Пратчетт, наоборот, видимо, как раз в силу означенных установок так невыносимо скучен, и способен разве что на книжки для мушкетеров of any sort.

  

Leave a Reply