the little enclave of light
05:32 | 07-04-2013 | Literature | No Comments
а вот статья в New Yorker, посвященная юбилею дебютного романа Томаса Пинчона, “V.”:
Blast through the multilayered densities of “Gravity’s Rainbow,” “Mason & Dixon,” and “Against the Day,” and you have a young Cornell graduate, an engineer from Long Island, writing with an earnestness you might not have expected, about a world he could never recover. And though we think of Pynchon as the progenitor of postmodern irony, the novel’s central theme, as uttered by the jazz saxophonist McClintic Sphere, is one of sly but unmistakable sincerity: “Keep cool but care.”
все ровно так и есть, да: оставим в стороне заговоры и убийства, ложь и параною — это роман в первую очередь именно о людях, а не об идеях: о поиске, о боли, о честности, об открытости, о тщете и вере:
— Ты думаешь, — сказал Профейн чайке, которая не обращала на него никакого внимания, — ты думаешь, я — Бог?
Осторожно добравшись до площадки, он лег на живот. Из-за края виднелись только глаза, нос и ковбойская шляпа — как горизонтальный Килрой.
— Если бы я был Богом… — он указал пальцем на одного из патрульных. — Раз, и дрын — у тебя в заднице! — Патрульный продолжал заниматься своим делом — колотить дубинкой по животу 250-фунтового артнаводчика по имени Пэтси Пагано.
Автопарк на пирсе пополнился скотовозом — так на языке ВМС называется воронок, или Черная Мария.
— Раз! — продолжал Профейн. — И ты, скотовоз, едешь, не останавливаясь, и падаешь в воду. — Скотовоз чуть было так не поступил, но успел вовремя затормозить. — Пэтси Пагано! Пусть у тебя вырастут крылья, и — лети! — Но последний удар свалил Пэтси на землю — похоже, надолго. Патрульный так и оставил его лежать: понадобилось бы не меньше шести человек, чтобы сдвинуть его с места. — В чем же дело? — недоумевал Профейн. Чайка, которой это дело наскучило, снялась с места и полетела в направлении базы. Возможно, подумал Профейн, Бог должен быть более позитивно настроен, нечего все время метать молнии. Он осторожно указал пальцем на Влажную Железу. — Влажный! Спой-ка им ту алжирскую пацифистскую песню! — Железа сидел верхом на барьере капитанского мостика. Он сыграл басовое вступление и запел “Блю Свед Шуз” Элвиса Пресли. Профейн перевернулся на спину и, прищурившись, стал смотреть на падающий снег.
— Что ж, почти получилось, — обратился он к улетевшей птице и к снегу. Он положил шляпу на лицо, закрыл глаза. И вскоре задремал.
это действительно бесконечно искренняя книга. и — обязательно живая.