книга
12:20 | 05-05-2008 | Literature, Science | 3 Comments
я прошел треть пути. а потому, видимо, именно в мае дочитал “Ртуть” (вернулся к первым двум частям и тут же окунулся в последнюю). выводы, полагаю, легче всего соединить постулатно (и затем когда-нибудь тщательнее их обсудить и дополнить):
- время не имеет значения;
- Стивенсон гений, это больше не подлежит сомнению. масштабы выстраеваемых им здания, прочность любого из кирпичей, детальность каждой, даже самой небольшой задачи и слаженность трудящихся на построении рабочих — все это завораживает настолько, что меркнут любые виденые мной ранее чертоги;
- безусловно, в современном литературном мире я знаю лишь одного человека, кому под силу говорить с ним на равных — и это Томас Пинчон;
- можно думать, что наслаивая один мир на другой, Стивенсон потерял суть романа, его краеугольный камень. однако, я полагаю, это не так: и алхимия, и натурфилософия, и разделывание собак на составные части, и бесконечные дворцовые перепетии — все это суть вольное переложение Ньютоновского труда, произведение физики и математики, записанное в декартовых координатах мира: ты отсчитываешь поступки людей точкой за точкой, соединяя их касательными движений армий в системе алхимии, выпестовывая собственную “Principia Mathematica”; ты занимаешься натурфилософией.
и я с нетерпением жду.
[…] понятно, да, отчего именно этот исторический период? […]
[…] Анжелики. нет, конечно, мне понравилось — но первая часть была интересней, и в той вступительной […]
[…] опять закончил “Барочный цикл” и теперь, словно маятник, держусь мгновением перед “Криптономиконом”, перебирая литературные останки. сегодня время раздавать долги? ну что ж: если первый том, “Ртуть”, был чудесен своей недосказанностью и — одновременно — связностью, неким поразительным механизмом, где всякий зубчик шестеренки в новомодных Гуковых часах определяет шаг другой части, когда все это вместе суть цемент и камень, на которых держатся и наука, и политика, и искусство того времени, застыв в неизбежном предверии, то следующие книги-движения, наоборот, вмиг перечеркнули и жанр, и естество: третья часть, “Система мира” больше забирает, чем дает; она вынуждает помышлять о другом, не искать ответы, но плыть вслед за автором по течению — а это куда как скучнее, разумеется. и тем обиднее тогда игра названий: если Ньютонова “De mundi systemate” и в самом деле была залогом развития на годы вперед, если формирующаяся экономика, о которой постоянно рассуждают герои, наконец-то становилась краеугольным основанием нарождающейся Вестфальской Европы, то здесь неизменным результатом чужих указаний оказывается вдруг набор сомнительных акробатических трюков на потеху толпе, очередной цирк, как важнейшее из всех искусств. […]